Старая сказка - Страница 9

Она порывисто вздохнула. Видно, ее везение тоже отправилось в отпуск. Только, к сожалению, в совсем другую сторону! С этими мыслями девушка повернулась к выходу и… тут же испуганно замерла, потому что напротив стояла черная собака и смотрела на нее. Псина была просто огромная, а ее морда показалась Микаэле недружелюбной.

– Хорошая собачка… – жалобным голоском произнесла Микаэла, пытаясь по реакции животного определить его намерения.

Собака оскалилась, и при виде ее белых клыков Микаэлу охватил самый настоящий ужас. Животное сделало шаг к Микаэле, и девушка невольно попятилась. Она отлично знала, что ни в коем случае нельзя бежать, но что стоили эти знания в тот момент, когда паника захлестнула ее с головой? И едва Микаэла шевельнулась, как собака, вздыбив шерсть на загривке, угрожающе зарычала.

И вот тут нервы девушки не выдержали: взвизгнув, она бросилась в дом и очутилась на единственной обнаруженной «возвышенности», имеющейся в комнате, а именно на спинке видавшего виды дивана. Вжавшись спиной в стену, Микаэла с ужасом ждала продолжения, но, загнав ее в дом, псина неожиданно успокоилась и растянулась в дверном проеме. Микаэла стояла еще минут пять, не доверяя мрачному безразличию, застывшему на морде собаки, но ее ноги дрожали так сильно, что, не выдержав напряжения, она тихонько опустилась на диван. От страха ее трясло, зубы выбивали дробь.

Наверное, это бездомная собака, поселившаяся в заброшенном доме, предположила Микаэла. Она решила, что я посягаю на ее территорию. А может, она устроила мне ловушку и теперь я, так сказать, потенциальный деликатес к ее столу? «Живые консервы»… Микаэла присмотрелась к собаке. Нет, она совсем не выглядит бездомной. Черная шерсть лоснится, а на шее красивый кожаный ошейник с медной бляхой. Наверняка на бляхе выгравирована кличка животного. Микаэла попыталась вспомнить, какие обычно клички давали собакам ее знакомые. На память пришло только «Мисси» и «Фифи», да и вообще назвать собаками этих намытых, начесанных и наманикюренных избалованных созданий в рюшечках и бантиках язык просто не поворачивался. Вот у этой псины наверняка очень мужественная кличка. И она наверняка дрессированная! – посетила Микаэлу светлая мысль. Иначе как справляться с таким чудовищем?!

– Фу, – сказала Микаэла, чтобы проверить свою догадку, – нельзя!

Собака презрительно отвернулась и, высунув язык, стала часто дышать. Плохи мои дела, решила Микаэла и едва не расплакалась. Подтянув колени к груди, она обхватила их руками и уткнулась в них лицом. Для порядка всхлипнула пару разочков и снова покосилась на собаку. Та смотрела на нее с вежливым интересом.

– Отпусти меня, а? Пожалуйста! Посмотри, я ничего не взяла и не испортила. Я вообще здесь случайно оказалась. Обещаю, что в знак благодарности пришлю для тебя дюжину банок самых лучших собачьих консервов. Или даже две дюжины. Идет?

Оставшись совершенно равнодушной к попытке подкупа, собака зевнула, продемонстрировав все полторы тысячи ослепительно-белых и острых как бритва зубов, а потом положила голову на вытянутые передние лапы и сделала вид, что погрузилась в дремоту. Но едва Микаэла попыталась осторожно покинуть диван, как ее сторож вскочил и гавкнул так громко, что она в мгновение ока вновь оказалась на диване.

– Плохой пес! – отчаянно выкрикнула Микаэла в злорадно ухмыляющуюся морду проклятой собаки.

Слезы полились из ее глаз ручьями. Микаэла даже не знала, что она оплакивает: то ли этот крайне неудачный день, то ли наступившую в своей жизни огромную, жирную черную полосу – ужасный период, когда всевозможные несчастья сыплются на ее голову, как из рога изобилия. Невольно Микаэла начала тихонько причитать, специально для бездушного пса перечисляя все напасти, на нее свалившиеся, помянула и его вклад в череду ее неприятностей, а под конец вообще обвинила псину в черствости и злобности.

Излив все жалобы и вдоволь наплакавшись, Микаэла почувствовала себя совсем обессиленной. И ужасно голодной. Стыдно сказать, но после нервных всплесков ей всегда жутко хотелось есть. Просто невыносимо! Она уже два дня на голодном пайке! В поисках съестного Микаэла обшарила карманы, а также свою миниатюрную сумочку, но ничего, кроме дамских мелочей, ключей от машины и полупустой пачки влажных салфеток, не нашла. Даже завалявшейся карамельки! Зато теперь она может привести себя в порядок.

Салфетками она убрала все следы потекшего макияжа и чуть-чуть припудрила лицо. Эти процедуры ее окончательно утомили. А поскольку все равно деваться было некуда, Микаэла кое-как пристроилась на диване, положив голову на вытертый подлокотник. Голод частично притупил ее страх.

– Когда я хочу есть, то теряю над собой контроль, – предупредила она пса. – И тогда ты вполне можешь стать моим обедом, а не наоборот. Понял?

Пес снова зевнул, наглядно продемонстрировав, что это утверждение весьма спорно, но Микаэла так устала, что едва обратила внимание на эту красноречивую демонстрацию. На нее тоже вдруг напала зевота, и она совсем некстати вспомнила, что встала сегодня ни свет ни заря, много часов тяжело трудилась и вот уже пару часов сидит в этой хибаре под строгим надзором черной собаки неизвестной породы. Микаэла решила, что ничего страшного не случится, если она на пять минут закроет глаза.

4

– Эй, просыпайтесь! Да проснитесь же!..

– Клянусь, Анджело, если ты сейчас же не прекратишь, я поколочу тебя! – сквозь сон предупредила Микаэла и только потом вспомнила, что никакого Анджело здесь нет и быть не может.